«Тот парень» из Obsidian, который придумал Fallout: New Vegas, а до этого приложил руку к Icewind Dale II, Alpha Protocol и Neverwinter Nights 2 рассуждает о вечной теме — являются ли игры искусством?
В нашей семье всегда был человек, принадлежащий к свободной профессии. Моя мать начала работать в журнальном издательстве когда я был еще маленьким. Сколько я себя помню, мой отец всегда был скульптором-фрилансером, не считая пары случаев в конце 70-х и 80-х, когда он работал штатным сотрудником в разных компаниях. Он мастерил пряжки на пояс, лепил бюсты, фонтаны, морских котиков, читающих книги на скамейке, гигантских фламинго, индейцев с факелами, фонарные столбы, женские статуи в стиле арт-деко Эрте (Erte)), статую Фонза (Артур Герберт Фонзарелли или Фонз, герой американского сериала »Счастливые дни», прим. переводчика), и миллионы коммерческих прибамбасов. Еще он рисует карандашом и красками.
У нас в доме есть картина со мной, сидящим на ступеньках нашего старого дома в Каледонии, штат Висконсин. На другой стене весит его давняя огромная картина, изображающая безумное абстрактное нечто. С помощью своего планшета Wacom он создает на компьютере самые загадочные, чертовские ландшафты в стиле Босха (Jheronimus Bosch), которые мне когда-либо приходилось видеть.
Я никогда не разделял все это на «искусство» и «не искусство». Для меня, все эти вещи — искусство.
Я никогда не думал о том, что коммерческие произведения менее ценны, чем личные, или что гигантские абстракции обладают большей художественной ценностью, чем портреты членов семьи и друзей. Многие люди относят личную заинтересованность и упорство к качествам истинного творца. Отказ от личного интереса, отказ от точки зрения, отказ от принципов — это предательство. Я никогда не связывал эту точку зрения с моим отцом, так как в своих деловых отношениях он, прямо скажем, упрям, вспыльчив и неуклонен. Не важно, работает ли он на школу, для города Милуоки, или на местного миллиардера. Если вы попросите его внести какие-нибудь изменения, с которыми он не согласен, ответ будет быстрым и категоричным.
В личном отношении творца есть то, чему можно постоянно восхищаться — непреклонность. В ней отражаются принципы, уверенность, упорство. Он говорит: «Я — автор. Я — тот, кто принимает решения». Такое отношение редко награждается, и обычно не уважается людьми, занимающимися награждением — клиентами.
В течение моей жизни я видел, как отец лепил множество скульптур для множества людей. Я видел как он расстраивался или ликовал, когда наша семья переживала финансовые взлеты и падения. Благодаря моим родителям я не помню, чтобы когда-нибудь был голодным или чувствовал себя бедным, но я точно знаю, что его это волновало. Для меня никогда не были важны ярлыки «искусство», «изящное искусство», «коммерческое искусство». Важны усилия и решения.
Насколько важно удовлетворять зрительскую аудиторию? Нужна ли зрительская аудитория? Можно ли сделать плохой выбор и потом исправить его? Нужно ли сообщать что-нибудь своей работой? Надо ли платить ренту? Есть ли тебе дело до того, что этот тип тебя на дух не переносит? Важно ли, что ты потеряешь все надежды на будущую работу с этим клиентом? Готов ли ты жить или умереть здесь и сейчас?
Выросши в семье скульптора, работая на протяжении десяти лет вместе с художниками, писателями и композиторами с сфере видеоигр, и, почти столько же, живя вместе с традиционной художницей, я создал свой канон для оценки художественных произведений: делай все, что ты хотел бы сделать в своей жизни. Просто не жди, что тебе кто-нибудь заплатит или станет уважать за это.
Это моя бритва Оккама. Это лучшее разрешение любых творческих дискуссий со зрительской аудиторией.
Так ли важно мнение или финансовая поддержка зрителей, чтобы ради них принять презираемое тобой творческое решение?
Зрители меняются: сотрудники, босс, клиенты, возлюбленные, родители, критики, общественность. Ты по разному оцениваешь каждый тип зрителей, иногда своенравно, иногда логично. Одни вопросы решать легче, чем другие. Иногда легко принять или отпустить. Иногда, это невыносимо больно. Иногда ты не поменяешь свое мнение из принципа. Иногда просто пошлешь этого придурка куда подальше.
Часто мы используем «искусство» и «авторское видение» художника (автора, режиссера и т. д.) в качестве невидимого щита, чтобы оправдать наш выбор, если он не сошелся с ожиданиями зрительской аудитории. Мы делаем выбор, наши зрители жалуются, и зачастую — даже, можно сказать, слишком часто — мы говорим: «Извините, это искусство». Это непродуктивное отступление. Это абсурдное неаргументированное завершение диалога. Мы воздвигаем стену, сквозь которую не может пробиться никакая критика. И как на это должны отвечать критики?
Кому-то не нравится, как вы нарисовали персонажа. Кто-то не доволен тем, как вы завершили историю. Некоторым не нравится выбранный вами ракурс. Защищаясь «искусством», мы не отвечаем на критику, а необоснованно отрицаем всякую критику. Мы не поддерживаем диалог, не способствуем самоанализу, и (обычно) не успокаиваем недовольных зрителей. В худшем случае такая защита провоцирует отвлеченные дебаты о определении искусства в целом. В таких спорах не бывает победителей, и сами они уходят в такую даль, что редко возвращаются к начальному объекту критики.
Когда я смотрю на это, я спрашиваю себя: «И так должны общаться авторы и зрители?». Я так не думаю. Мне кажется, и авторы и зрители заслуживают и только выиграют от честных объяснений, почему мы сделали тот или иной выбор. Перестаньте говорить об «искусстве», об «авторском видении». Как взаимные обвинения могут поддержать диалог о наших работах? Это ставит под вопрос наш труд, наш выбор, наши отношения (или их отсутствие) со зрителями.
В конце концов, наши работы — это наш ответ на все вопросы. Показывая их на публике, мы тем самым демонстрируем наши взгляды и ценности. Все, что идет за этим: продажи, обзоры, обсуждения, осмотры, переиздания — это не что иное, как инструменты автора и публики для развития или пересмотра этих ценностей для дальнейшей работы. И если автор не рассчитывает попрощаться со своей творческой карьерой после очередного законченного проекта, то ему, как и всем нам, придется проходить через этот процесс всю свою жизнь.
Если вы хотите закончить диалог, покончить с общением, можете легко отрицать критику. Когда же вы создаете работу для ее дальнейшего показа на публике, вы вряд ли рассчитываете понравиться всем зрителям.
Иногда принцип «да пошел ты, придурок» самый верный. Если не хотите, чтобы эти люди платили вам и уважали за вашу работу, не считайтесь с ними, они не стоят ваших стараний и времени, а вы не стоите их.
Но большинство из нас могут принять некоторое недовольство в рядах нашей целевой аудитории. Мы делаем выбор, некоторые представители нашей аудитории недовольны, но мы чувствуем, что сделали правильный выбор. Мы можем увлечь этих людей и всю остальную аудиторию, можем честно объяснить наши взгляды и выслушать их.
Все, кто занимается творческими профессиями, должны бороться со своими меняющимися приоритетами. Мы все так, или иначе, идем на компромисс. Чем лучше мы осветим все перипетии нашего выбора и борьбы за него, тем больше все получат в результате.